Ранним июньским утром Антонио стоял в капелле Святой Анны Павийской — самой уютной в Соборе Святого Марка — и рассматривал орнамент недавно написанной иконы. В переплетениях виноградных лоз чудились ему лапы и хвосты неведомых животных.

Антонио пытался обдумать предстоящий разговор с учителем музыки и заранее знал, что тот ему ответит. Он и пришел сюда затем, чтобы попросить у Святой Анны помощи в этом разговоре — в Венеции твердо были уверены, что Sant'Anna di Pavia помогает негоциантам договариваться между собой. Ну что ей стоит помочь Антонио договориться со своим учителем? Надо только хорошенько попросить…

Однако сосредоточиться на молитве никак не удавалось — в голову лезли всякие посторонние мысли — куда опять запропастился кот, где отец спрятал ключ от шкафа с вареньем, почему давно не приходит старый приятель Франческо, до сих пор не вернувший Антонио игрушечный кораблик с самыми настоящими парусами… Пытаясь внутренне собраться, Антонио старательно хмурил лоб. "Наверное, как следует помолиться сегодня не получится", — подумал он, глядя на печальный лик Святой Павийской мученицы. "Ну, пожалуйста, святая Анна, сделай так, чтобы Карло меня понял. Чего Тебе стоит… а мне это очень нужно. Я загадал… Ой, Господи, что я несу!" — подумал он. "Что ты несе-ешь…" — отозвался невидимый хор откуда-то из недр Собора. Антонио вздрогнул и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Странно… кто бы мог оказаться здесь в столь ранний час, когда нет службы… Антонио медленно повернулся ко входу в капеллу и… он сам не понял, как удержался на ногах. Возле колонны стояла Святая Анна! С тем же выражением загадочной грусти на лице, что было запечатлено на иконе. Антонио почувствовал, что рубаха прилипла к спине, а язык — к нёбу. Обладательница божественного лика словно поддалась его замешательству. Она опустила глаза, сделала шаг назад и скрылась за колонной. Через мгновение Антонио услышал торопливые удаляющиеся шаги — дробное эхо раскатилось по Собору и стихло.